К началу 60-х гг. XIX в. в Орловской губернии более половины всей пахотной земли принадлежало помещикам. Помещичье землевладение преобладало в Болховском, Кромском, Мценском и Орловском уездах. Господствующей формой эксплуатации крестьянства была барщина, а также широкое распространение полу­чила урочная система.

Барщина, предполагавшая даровой принудительный труд зависимого крестьянина со своим собственным инвентарем в хозяйстве помещика, и урочная система - регулярное выполнение какого-либо обозначенного объема работ - при­водили крестьян к разорению. Обедневших крестьян по­мещики переводили в разряд месячников, то есть те­перь они лишались своих наделов, а для их существова­ния помещик выдавал им месячный паек в виде продук­тов и одежды. Непосредственно накануне реформы часть помещиков губернии старалась перевести своих крестьян на месячину, так как это удерживало их у помещика в качестве даровой рабочей силы.

Важное место в системе эксплуатации зависимого крестьянства Орловщины к середине XIX в. играл оброк - натуральный налог, регулярно выплачиваемый кресть­янином помещику в виде производимых им продуктов или в их денежном эквиваленте. Накануне реформы оброк в губернии выплачивали свыше 86 тысяч ревизских душ. Поскольку размер оброка законодательно не оговаривался, помещик мог устанавливать его произвольно. Поэтому размер оброка был довольно высоким - до 90 рублей с тягла. Чтобы представить, какова была покупательная способность, для примера скажем, что 1 пуд ржаной муки стоил 60 копеек. Таким образом, крестьянин мог купить на 90 рублей 150 пудов муки.

Такая эксплуатация крестьянства не могла не приво­дить к разорению и упадку крестьянского хозяйства как основы помещичьего землевладения. Хозяйства помещи­ков повсеместно были убыточны. Поэтому перед реформой 1861 г. около 80% всех крепостных крестьян губернии были заложены помещиками в различных кредитных уч­реждениях.

Правовое положение крестьянства, так же как и экономическое, характеризовалось рядом негативных мо­ментов. Помещику принадлежала исполнительная, судеб­ная и полицейская власть над крестьянином. По-прежне­му крестьяне не имели права жаловаться на помещиков. Их положение в полной мере можно было охарактеризовать как рабское. Эти факторы неизбежно порождали многочисленные случаи самодурства, варварского и зверского угнетения личности крепостного крестьянина помещиком. Имели место и совершенно исключительные случаи. В 1855 г. помещик Ливенского уезда Вузов в порыве гнева ото­рвал ухо у жены своего крестьянина. Это оторванное ухо до сих пор хранится в документах Государствен­ного архива Орловской области. Издевательства поме­щиков над крестьянами все чаще принимали массовый характер.

Все это не могло не сказываться на росте крестьян­ского недовольства в Орловской губернии, как и по всей стране. Особенно больших размеров это недовольство достигает с конца Крымской войны. За последние десятилетия перед крестьянской реформой 1861 г. в Орлов­ской губернии наблюдалось 183 выступления крестьян против помещиков. Только за последние три года перед реформой произошло 44 массовых крестьянских выступления. Наиболее крупные из них отмечались в с.Осмонь Дмитровского уезда, с.Михайловском Ливенского уезда, с. Богородицком и д. Степанищево Малоархангельского уезда. Диапазон требований выступавших был от сниже­ния оброка, уменьшения барщины до полной отмены крепостного права. Различными были и формы выражения протеста - от неявки на работу до убийства помещиков и представителей губернской и уездной администрации. Несмотря на усилия губернских властей, направленные на предотвращение крестьянских волнений и беспорядков, последние только приобретали тенденцию к усилению.

Государство прекрасно осознавало опасность сложившего­ся положения. Уже со второй половины 50-х гг. XIX в. правительство стало разрабатывать проекты крестьянской реформы. Во многих губерниях стали создаваться специаль­ные комитеты для исследования местной обстановки и выработки методов решения крестьянского вопроса. Для подготовки крестьянской реформы 16 марта 1858 г. Алек­сандр II издал рескрипт об открытии Орловского губерн­ского комитета по улучшению быта помещичьих крестьян. Он должен был, учитывая местные условия, выработать свой проект крестьянской реформы. Ведущую роль в комитете, как и ожидалось, играли крупные орловские помещики - Н. В. Киреевский, С. И. Мальцов, В. А. Шеншин. Они вы­работали проект, максимально учитывающий их интересы. По их предложению крестьянам можно было предоставить в пользование землю сроком на 12 лет. Причем в этот период они должны были, как и прежде, выполнять все предпи­санные им повинности. По истечении 12 лет вся предостав­ленная земля опять возвращалась помещикам, а крестьяне становились безземельными батраками. Вполне очевидно, что орловские дворяне не хотели освобождать крестьян от крепостной зависимости, так как без земли они вынуждены были бы арендовать ее у помещиков, которые, несомненно, предоставили бы ее на самых кабальных условиях. Остава­ясь номинально свободным, крестьянин фактически опять оставался бы зависимым от помещика. Орловский губерн­ский комитет по улучшению быта помещичьих крестьян занимал консервативную позицию, которая была обусловле­на корыстными интересами местного дворянства.

Несмотря на то, что судьба крестьянства решалась в центральных учреждениях и губернских комитетах, раз­рабатывавших реформу, а сами крестьяне были лишены участия в этом процессе, тем не менее ни правительство, ни помещики не могли не считаться с настроением кре­стьянства, которое оказывало значительное воздействие на ход подготовки реформы.

Обстановка в губернии во время обнародования «Манифеста об отмене крепостного права» и «Положений 19 февраля 1861 года»

19 февраля 1861 г., в 6-ю годовщину восшествия Александра II на российский престол, им были подписаны Манифест об освобождении крестьян от крепостной зави­симости и «Положения о крестьянах, выходящих из кре­постной зависимости». Администрация во главе с орлов­ским губернатором хорошо осознавала, что известие об отмене крепостного права в России может быть воспри­нято крестьянами далеко не однозначно. Особенно местная власть опасалась массовых крестьянских беспорядков. С целью недопущения волнений, а особенно их последствий, перед обнародованием Манифеста по уездам губернии были расквартированы части 11-й пехотной дивизии, штаб которой располагался в Орле. Наряду с этим губернатор обстоятельно проинструктировал всех уездных исправни­ков и полицмейстеров городов относительно принятия самых решительных мер в случае возникновения угрозы беспорядков. Только после таких предупредительных мер было решено приступить к обнародованию Манифеста и Положений.

Из Санкт-Петербурга Манифест, Положения и все сопроводительные документы были получены в Орле 7 мар­та 1861 г. В тот же день губернатор отдал распоряжение разослать копии экземпляров документов по всем уездам. На следующий день в соответствии с законом было об­разовано губернское по крестьянским делам присутствие. Председателем его становился сам губернатор. Помимо него в состав присутствия входили губернский предводитель дво­рянства, губернский прокурор, управляющий государствен­ными имуществами и еще один член, назначаемый им­ператором. Также в состав присутствия входили предста­вители местного дворянства. 9 марта 1861 г. по распоряжению губернатора Манифест был прочитан в церквах г. Орла, а 11 марта он был оглашен по всем уездам.

Однако даже в процессе обнародования Манифеста и Положений на местах не обходилось без организационных недоработок. Присланного в Орловскую губернию количе­ства экземпляров Манифеста оказалось недостаточно. На­пример, в Малоархангельский уезд он был прислан вооб­ще в одном экземпляре, а владельческих имений в этом уезде насчитывалось 621. Поэтому уездный исправник доносил губернатору, что по причине явной нехватки экземпляров Манифеста в уезде возможны беспорядки. В частности, он просил «принять решительные меры, чтобы как можно скорее было доставлено в Малоархангельский уезд потребное число экземпляров Положений, иначе в самом непродолжительном времени будут большие беспо­рядки с самыми печальными последствиями».

Большинство крестьян были неграмотны, поэтому чте­ние Манифеста было поручено священнослужителям. Его содержание, как и во многих других губерниях, орлов­скими крестьянами было встречено с большой степенью недоверия. Они считали, что на самом деле «полная воля» еще впереди.

Обнародование Манифеста в губернии всколыхнуло но­вую волну крестьянских выступлений. Занимавшему в то время пост орловского губернатора Николаю Васильевичу Левашову из разных уездов поступали известия о крес­тьянских волнениях. Одним из районов, отличавшимся наи­более взрывоопасной обстановкой, был Елецкий уезд. Там волнения достигли таких больших масштабов, что мест­ная полиция уже с трудом контролировала ход событий. Поэтому уездный предводитель дворянства просил губер­натора о присылке в уезд дополнительных войск. После переброски туда роты солдат крестьянские выступления прекратились. Руководители беспорядков были посажены в тюрьму, а наиболее активные участники подверглись телесным наказаниям. Наиболее крупное выступление было в имении губерн­ского предводителя дворянства Апраксина. В нем приняли участие до 9 тысяч крестьян. Крестьяне сместили со своих должностей сельских старост и приказчиков имения, а на их места поставили своих выборных представителей. Ме­стными силами Апраксин никак не мог справиться с кре­стьянами. Только после присылки двух рот солдат вол­нения удалось подавить.

Одновременно с этим довольно масштабные волнения крестьян наблюдались в Болховском, Ливенском и Мало­архангельском уездах. Всего с момента оглашения Мани­феста до конца 1861 г. в Орловской губернии было отме­чено 123 крестьянских выступления. Особая роль в деле предупреждения и ликвидации очагов крестьянских волне­ний в губернии принадлежала орловскому губернатору Н.В.Левашову. Благодаря его умелому руководству гу­бернией и губернским по крестьянским делам присутстви­ем удавалось сгладить многие конфликты и противоречия, возникавшие во время проведения крестьянской реформы. С другой стороны, он сразу же подавлял любое неповино­вение крестьян, препятствовавших проведению реформы.

Результаты крестьянской реформы в Орловской губернии.

По реформе 1861 г. территория Орловской губернии была отнесена к Черноземной полосе. Согласно закону орлов­ские крестьяне сразу получили личную свободу и право свободно распоряжаться своим имуществом. Помещики сохранили собственность на всю принадлежавшую им зем­лю, однако были обязаны предоставить крестьянам «уса­дебную оседлость» за выкуп, а также полевой надел в постоянное пользование. Крестьяне не могли отказаться от полевого надела в течение 9 лет (в действительности этот срок растянулся на более продолжительное время). За пользование землей крестьяне должны были отбывать барщину или платить оброк. Размеры полевого надела и условия, на которых он предоставлялся крестьянину, то есть определение барщины или оброка, фиксировались в уставных грамотах. Для составления этих грамот прави­тельство отводило двухлетний срок.

В целях соблюдения законности в процессе составления уставных грамот была учреждена должность мирового по­средника. Это было лицо, уполномоченное государством ве­сти наблюдение за правильностью составления и заключения между помещиком и крестьянином уставных гра­мот. Вместе с этим они разбирали разного рода споры между крестьянами и помещиком и вели надзор за органами сель­ского самоуправления. Назначались мировые посредники в основном из числа местных потомственных дворян-зем­левладельцев. Среди них в Орловской губернии было немало отставных военных.

Каждый мировой посредник действовал в отведенном ему участке. Уезды губернии делились на 3—4 участка. Всего в губернии насчитывалось 43 мировых участка. Мировые посредники были подотчетны уездному съезду мировых по­средников (или «мировому съезду»). Съезд подчинялся гу­бернскому по крестьянским делам присутствию. Деятель­ность мировых посредников на территории Орловской гу­бернии, согласно ежегодным Всеподданнейшим отчетам губернатора, характеризовалась как «добросовестный и беспристрастный образ действий при разборе споров».

Орловские помещики, недовольные вмешательством ми­ровых посредников, неоднократно жаловались губернато­ру. Им казалось, что мировые посредники действуют на­меренно во вред помещикам, занимая сторону крестьян. Со стороны крестьян жалоб на действия мировых посред­ников практически не поступало.

Крестьянин, заключивший выкупную сделку, то есть подписавший уставную грамоту и перешедший на выкуп, назывался крестьянином-собственником, а крестьянин, не заключивший пока выкупной сделки, назывался временнообязанным. Заключение уставных грамот на Орловщине велось довольно быстрыми темпами. Уже к концу 1862 г. из 3450 имений уставные грамоты были заключены в 2805 имениях.

Из законодательных актов реформы следовало, что по­мещик обязан был предоставить крестьянину надел, а кре­стьянин должен был его взять, а в дальнейшем выкупить. Для крестьян были установлены высшие и низшие нормы земельного надела, который им предоставлял помещик. Вы­куп полевого надела осуществлялся или по добровольному соглашению с помещиком, или по его одностороннему тре­бованию. В Орловской губернии 749 выкупных сделок было совершено по требованию помещиков и только 576 - по соглашению с крестьянами. Так как крестьянин, как пра­вило, не имел возможности сразу выплатить помещику всю стоимость земли, государство разработало специальную кре­дитную операцию, получившую название выкупной. По ней крестьяне получали от государства выкупную ссуду, ко­торую должны были погасить в течение 49 лет. Процен­тная ставка по этой ссуде равнялась 6% годовых, из которых 0,5% предназначалось на покрытие расходов правительства, а остальные 5,5% - на уплату процента и погашение долга. Выкупные ссуды и платежи устанав­ливались из расчета оброка, который крестьяне платили до реформы. Оброк капитализировался из расчета 6% годовых, и от полученной суммы помещику выдавалось 75-80%. Эта сумма являлась выкупной оценкой. Осталь­ные 20-25% составляли так называемый дополнительный платеж, который крестьяне вносили единовременно. По причине отсутствия у большинства крестьян финансовых средств этот дополнительный платеж взимался не всегда и главным образом в рассрочку, очень часто он заменялся трудом крестьянина.

Таким образом, очевидно, что государство провело от­мену крепостного права с максимальной выгодой для себя. Помещикам были созданы условия, при которых они ос­вобождали крестьян с частью земли, а следовательно, с наименьшими для себя потерями.

С чем же сталкивался орловский крестьянин, реализовывая свое право самостоятельно вести хозяйство на соб­ственной земле? В Орловской губернии около 230 тысяч бывших крепостных крестьян получили в результате ре­формы наделы от 1 до 3 десятин на душу мужского пола. Соответственно 1 десятина была низшим размером надела, а 3 десятины - высшим. Денежный оброк за 3 десятины равнялся 9 рублям в год. Исходя из этого, стоимость надела рассчитывалась таким образом, чтобы помещик, потеряв теперь крестьянина, мог получать каждый год те же 9 руб­лей. Если принять 9 рублей за упомянутые 6%, в которые капитализировался оброк, то выкупная цена такого надела составляла 150 рублей. Мы знаем, что при выкупе надела крестьянин должен был не сразу уплатить всю стоимость надела помещику, а только 20%. От 150 рублей это со­ставляло 30 рублей. Остальные 120 рублей выплачивало помещику государство, давая крестьянам деньги как бы в долг. Этот долг крестьяне должны были погасить в течение 49 лет с прибавкой 6%. Крестьянин, отдавая этот заем государству, выплачивал сумму, равную 382 рублям 80 копейкам. Таким образом, в результате выкупной опе­рации стоимость надела возрастала более чем в 2 раза. Получая личную свободу с одной стороны, с другой - крестьянин оставался в экономической зависимости от помещика.

Половинчатый и двойственный характер крестьянской реформы выражался не только в финансовой кабале, ко­торую навязало государство крестьянам. Получая надел, крестьянин часто оказывался в условиях, препятствующих нормальному хозяйствованию. Не обошлось в Орловской губернии и без отрезков. 118 400 десятин земли отошли к помещикам в результате отрезков. Согласно Положению, размер земельного участка, которым пользовался крестьянин до реформы, сравнивался с установленным для каждой местности средним размером предоставляемого надела. Если прежний надел был больше, то от него отрезали лишнюю часть земли, если меньше, то, наоборот, добавляли. Нетрудно догадаться, что процент отрезков был гораздо выше прирезков. Это было характерно как для Орловской губернии, так и для остальных регионов Чер­ноземной России.

Орловские помещики производили отрезки с наибольшей выгодой для себя. Например, от крестьянской земли от­резались места выпаса и водопоя скота. Часто земли крестьян отрезались от дороги, поэтому добраться до своего участка он мог лишь через земли помещика. Бывали и более изощ­ренные случаи отрезков - например, в Хотынце помещик отрезал себе землю, на которой находился базар. Крестьяне вынуждены были компенсировать цену за эту землю от­работками. Например, помещик села Карандаково Мценского уезда за прогон крестьянского скота через свое паст­бище, которое он отрезал себе, требовал с крестьян уборки 30 десятин зерновых культур на его полях.Всего, по разным подсчетам, орловские крестьяне по­теряли в результате отрезков около 11% размеров своих наделов.

Согласно Положению 19 февраля 1861 г., крестьянин мог получить в дар свой надел от помещика в сильно уменьшенном размере. Стремление крестьян получить дар­ственный надел в Орловской губернии было невысоким, так как продажные и арендные цены были выше суммы оброка, а следовательно, и стоимости земли по выкупу. Поэтому только 5713 ревизских душ получили свой надел в дар.

Несомненно, что крестьянская реформа 1861 г., отме­нившая крепостное право в России, явилась колоссальным шагом страны по пути прогрессивного развития. Для Ор­ловской губернии этот факт был знаменателен еще и тем, что вслед за крестьянской реформой в обстановке прово­димых в стране широкомасштабных преобразований в об­ласти административного управления, местного самоуправ­ления, судопроизводства, финансов, военной отрасли стал заметно меняться облик российской провинции. Однако многие реформы наряду с позитивными преобразованиями оставляли нерешенными ряд важных вопросов. Многие ре­форматорские направления на практике оказались несовершенными. Получив свободу, крестьянин не получил то, без чего немыслимо было для него нормальное существо­вание, - землю. За землю опять приходилось платить. Половинчатость крестьянской реформы проявилась сразу же после первых шагов по ее реализации, и первыми и единственными, кому пришлось испытать на себе половин­чатость реформы, ее иллюзорность, стали русские крес­тьяне, в том числе и в Орловской губернии.

Комментарии

Комментировать могуть только зарегистрированные пользователи

Перевести страницу (translate page)
Реклама